Виктор Дятликович: «Либо ты хорошо делаешь одну работу, либо плохо – две»

Новости

Виктор Дятликович – корреспондент отдела «политика» журнала «Русский репортер» и выпускник нашего журфака. Так сложилось, что живет и работает в России. Что заставило сменить прописку и почему у «Русского репортера» не может быть белорусского брата – из первых уст.

K_EBM6hwR1E

– В середине 1990-х я был корреспондентом белорусского филиала ОРТ, но так сложились обстоятельства, что пришлось уехать в Москву.  Там провел полгода, думал вернуться. А потом это стало интереснее,  чем я ожидал.  В то  время я  работал  с  Сергеем Доренко  (до 2013  директор  «Русской  службы новостей», ведущий утренней программы «Подъем»  – прим. ред.), и по его рекомендации  меня оставили.  Стал  корреспондентом   Дирекции аналитических программ ОРТ.

О РАССЛЕДОВАТЕЛЬСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ
Я начал делать репортажи еще когда работал у Доренко. Это нельзя назвать расследовательской журналистикой в полном смысле, так как было от случая к случаю. В 2007 году я пришел в «Русский репортер». Он только-только появился. В Германии есть Stern и Der Spiegel, с огромными тиражами. А у нас – ничего похожего. Была задумка сделать журнал, который бы читали все, причем не желтый, а серьезный. И в нем оказалась востребована расследовательская журналистика. Я некоторое время писал просто информационные заметки, но потом у меня накопился   определенный   объем   тем, на которые нельзя было написать просто заметку. Я понял, что это вопросы, в которых хочется покопаться две-три недели или месяц и написать большой серьезный материал. Один раз написал, второй. Получилась серия публикаций расследований.
Потом меня сделали редактором отдела политики. Я думал совмещать свою прежнюю деятельность с новой, но это оказалось сложно. Последние года два я не занимался своими темами. Это меня сильно огорчало. Сначала я еще пытался что-то писать, но потом понял: либо ты хорошо делаешь одну работу, либо плохо – две. Через три года работы редактором мне стало настолько неинтересно переписывать за других, что я боялся подойти к компьютеру, тряслись руки. Руководство журнала предложило мне творческий отпуск на полгода: предполагалось, что за это время я все напишу и займусь редактурой. Но я за два месяца накопил такое количество тем, что понял: если вернусь – опять ничего не напишу. Мне пошли навстречу, и теперь я спецкор.

У «Русского репортера» такое кредо, что никто никого заставлять не будет. Хочешь пять командировок – езжай в пять командировок. Для качества журнала полезнее, чтобы я выдавал раз в две недели хорошие тексты, а не сидел с кислой рожей и плохо редактировал заметки. Человек не может хорошо работать, если пишет о том, что неинтересно.

Когда ты корреспондент, ты пропускаешь  через  себя  новости  с  мыслью: «А что бы я написал на эту тему?». Редактор же поручает другим: «Покопайся здесь, должно быть что-то интересное». Сейчас я понял, сколько тем пропускал просто потому, что не думал, как бы написал сам.

expert.ruО НАБОЛЕВШЕЙ ПРОБЛЕМЕ

Большая проблема журналистики в том, что журналисты не успевают углубиться, детально проработать тему. Сегодня   пять   новостей   интересных, завтра десять, и ты про все обязан написать. Журналист пишет заметку и забывает о ней, нет времени остановиться. Всем нужен вал.

«А как же? Если мы про это не напишем, а весь Интернет напишет,  мы  потеряем  аудиторию,  у нас  упадет  посещаемость…»  или  «Да все уже про это написали, что там еще копать?».

Мало  редакций,  которые дают журналисту возможность остановиться на теме. За каждым интересным новостным поводом сегодня видится возможность написать большой материал, а не ограничиться переписыванием реплик. «Тот заявил», «та сказала», «есть несколько версий»… Тут бы проработать  эти  версии,  а  у  журналиста нет времени.

О БЕЛОРУССКОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ

Был период, когда в Беларуси  можно было сделать интересный проект. И не политический. Кажется, в 2008 году группа людей искала инвестора, чтобы сделать издание для бизнеса (что-то типа российских «Ведомостей», но в Беларуси). Но кризис эту идею подрубил. Можно ли сейчас сделать что-то подобное? Теоретически да, если журналисты  сами  убедят  себя  в  том,  что они на это способны. Я так понимаю, сейчас в профессии бытует «я про это писать не буду, потому что нигде не смогу опубликовать, потому что это неинтересно» или «мне за это гонорар не гарантирован». Мне кажется, на этом этапе самоцензуры губится очень много попыток сделать что-то хорошее.
Я не читаю каждый день белорусскую прессу, но сложилось такое впечатление, что СМИ Беларуси поляризованы. Не  нужно  писать  обязательно  антиправительственный материал, а нужно писать правдивый. Мало проводится расследований.

Не  нужно  писать  обязательно  антиправительственный материал, а нужно писать правдивый.

В России «Русский репортер» не любит правительство, потому что мы критикуем Путина и Медведева, и не жалует оппозиция, потому что часто обсуждаем Навального. И все они уверены, что мы продажные. Когда создавался «РР», мы строили грандиозные планы. Первый номер вышел 300-тысячным тиражом. Думали, что дойдем до полумиллиона. Реальность же такова, что сейчас журнал печатается в количестве около 150 тысяч экземпляров. Аудитория постепенно растет, но очень медленно. Очень ограничено количество людей, готовое думать вместе с нами.

О ПРАВИЛАХ РАБОТЫ С ИСТОЧНИКАМИ

1. Нельзя отказываться ни от какой информации, если тебе ее приносят. Многие обвиняют Навального: «Это сливной бочок, ему принесли, он опубликовал, а этого не нужно было делать, потому что кто-то заинтересован…».  Не  существует  информации, в публикации которой нет заинтересованных лиц. Я для себя выработал правило: какая бы ни была информация, я ее проверяю и решаю, можно ли на основе ее сделать качественный материал. После проверки фактов ваш взгляд может и не совпасть с первоначальными сведениями. Если я не могу выжать из информации ничего, кроме материала, который обвинят в заказухе, я этим не занимаюсь. Если же это будет интересно читателю, то я это делаю вне зависимости от того, в чем меня обвиняют.
Когда я написал материал о бизнесе   семьи   смоленского   губернатора, на местных форумах стали обвинять
«РР » в том, что это заказ Кремля, искавшего повод снять человека с поста. Я занимался этим расследованием месяц, и так получилось, что как раз перед выходом журнала губернатора понизили. Но я-то знаю, как я работал над этой темой. Сам нашел заметку в газете, пошел к главному редактору, он одобрил. Просто так совпало. Не нужно обращать внимание на то, кому это выгодно, а кому нет. Если Иван Иванович окажется в статье мерзавцем, то это его проблема. Если назвать Иваныча мерзавцем окажется выгодным Федору Петровичу, то это не значит, что я у него деньги взял. Просто так вышло. Тема интересная – читатель читает.

►●◄

2. Ко мне как-то пришли люди с толстыми папками документов. Их 30 лет назад вселили в общежитие, что-то пообещали, а сейчас выселяют, потому что у них нет никаких прав на это жилье. Я честно прочитал документы и отказался об этом писать. Люди за 30 лет не позаботились о том, чтобы узаконить свои права! Эта история очень частная и запу танная, интересная только ее участникам. Да, они попали в эт у сит уацию по вине государства, но и по собственной глупости. Те сто тысяч, которые читают раз в неделю «Русский репортер», этим не заинтересуются. Мне как читателю это не интересно, поэтому как журналист я этим заниматься не буду. Нужно любить читателя, а не ходоков с непонятными темами.
►●◄

Что ж, это мнение Виктора. А что думаете вы? Причисляете ли себя к виду человека сомневающегося? Обсудим!

Читайте материалы Виктора Дятликовича в «Русском репортере»: http://rusrep.ru/authors/dyatlikovich/

ТЕКСТ: МАРИНА СИМОНОВА, 3 КУРС

(Рубрика «Мастер-класс»)



Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *