Героиню нашей статьи зовут Татьяна. В прошлом — журналист, сегодня — гримёр кино. Таня — человек необычный, и способности у неё такие же. У девушки “цветной слух”. Это такое состояние, когда на стимул одной сенсорной системы откликается совсем другая. Научное название этого феномена — синестезия. Мы решили разобраться, что это: норма, патология или гениальность? И задали нашей героине несколько вопросов.
— Таня, как и когда ты осознала, что у тебя синестезия?
— Мне было лет 5, когда я задала маме вопрос: “Мама, а у тебя четверг какого цвета?”. Мама сама воспринимает мир похоже, и её четверг оказался фиолетовым. Паники не было, но мама поняла, что ребёнок развивается творчески, как она и хотела. В декрете ей было скучно, поэтому начать говорить мне пришлось месяцам к десяти, а правильно держать карандаш – и того раньше.
— Так какого цвета у тебя четверг?
— Четверг у меня не имеет чёткого образа, я его ощущаю как нечто рыхлое, но достаточно плотное, охристого цвета, не холодное.
— А что на счёт остальных дней недели?
— Хм (улыбается). Понедельник — это гладкий зелёный лист алоэ, вторник — шероховатое советское шерстяное зелёно-коричневое одеяло, но образа предмета нет, это больше ощущение. Среда – стеклянная матовая полусфера, а пятница имеет синее начало и малиновое продолжение. Суббота сине-жёлтая, в синих сумерках открыта жёлтая дверь, и её проем имеет форму треугольника. Воскресенье отдалённо похоже на среду, это нечто вязаное из стеклянных нитей, отбрасывающих шоколадную тень. Я это ощущаю на пальцах, в голове и одновременно в дополнительном пространстве (локализация ассоциаций есть не у всех синестетов). Это годы наблюдений за собой.
— Таня, есть ли у тебя любимые и не любимые слова?
— Любимых слов нет. А вот не любимые – это не до конца прижившиеся заимствования, потому что они менее гармоничны, чем слова, которые долго находятся в языке. У нас долгое время риелторов писали то через “е”, то через “э”. Меня это раздражало, потому что это разница в оттенках, к тому же, у слова не было устоявшейся формы и текстуры. Это сейчас риелтор пишется через “е”.
— А если сравнить языки? Русский, белорусский и английский. В чём для тебя разница в ощущениях?
— Языки отличаются общим фоном. Поток речи ты воспринимаешь как устоявшийся цветовой фон. В английском для меня преобладает зеленовато-серый цвет, здесь много синеватых и коричневатых теней. Это преобладающая гамма по согласным. А в русском больше синего, серого и чёрного. Интонация передаёт оттенки и фактуры. В белорусском языке преобладает зелёно-коричневый цвет со светлым оттенком серебра. И зелёного в белорусском намного больше, чем в английском. В белорусском это всегда плавность и мягкость. Это поле, сосновый лес, трава под серебристым туманом. Не образы как таковые, я просто пытаюсь передать ощущение полноты цвета.
— Что делать родителям, которые прочтут эту статью и заметят у своего ребёнка похожие признаки?
— Ничего особенного. Достаточно сделать тест, задав ребёнку вопрос (если ребёнок уже читает): какого цвета буква А? А буква С? Они чаще всего окрашены в красный и жёлтый, но не всегда. У моей подруги “С” синяя, а буква “А” бело-зелёная.
— Как ты думаешь, насколько синестезия распространена?
— Очень распространена, просто не каждый синестет знает, кто он. Минимальные степени синестезии распространены достаточно широко. Есть теория, по которой детский, до конца не созревший мозг, вынужден при раннем развитии воспринимать сложные понятия и как-то их для себя включать в картину мира. Для этого ему приходится придавать сложным понятиям дополнительные координаты. Физиологическое созревание мозга в разном возрасте отличается, и ребёнок в 2-3 года не может воспринимать абстрактные понятия как мы, взрослые. А родители, которые занимаются ранним развитием, эти понятия ему навязывают. И чтобы он как-то научился воспринимать эти абстракции, его мозг их овеществляет, добавляет им какие-то осязаемые, видимые, слышимые, вкусовые координаты. Есть и смешной момент: обычно те, кто узнают о существовании синестезии, задаются вопросом: “А как это можно использовать при управлении людьми?».
— И как?
— Никак. Потому что у всех синестетов индивидуальное восприятие. И каждый мозг это чувствует по-разному. К счастью, этим воспользоваться нельзя, потому что если было бы можно, думаешь, я бы не воспользовалась? (смеётся).
— Ну, хоть как-то тебе это помогало?
— Моя графемная синестезия помогала мне работать в издательстве корректором. Скорость прочтения текста с целью найти ошибки и опечатки ускоряется. Ты просто “пролетаешь” над текстом на огромной скорости и видишь несоответствия в виде вспышек.
— А как мешает?
— У меня цифры два, шесть и семь похожи по цвету, это просто разные оттенки зелёного. И мне очень сложно запомнить два разных числа, особенно если они в пределах одной сотни, состоящие из этих цифр. То есть 267 и 276 я гарантировано перепутаю.
— Были какие-то неловкие моменты?
— Наш старый телефонный номер начинается на 355. Пытаясь с мужем его вспомнить, я сказала, что он начинается на синий, а потом два красных. Номер телефона я так и не вспомнила.
— Какую музыку ты любишь?
— Я люблю музыку, которая гармонизирует. Я слушаю Агни Парфене. Это потрясающая вещь, она действует как душ для души. Ещё люблю «Канон» Пахельбеля. (Слушаем первое)
— Звучит как молитва.
— Это христианский гимн на греческом.
— Какие ощущения от него прямо сейчас?
— Вибрация за грудиной. Сначала это вызывает болезненную вибрацию, а под конец очень приятно. Здесь интересный фон: теневое пространство — поздние сумерки, сине-серый цвет, от которого приходишь в себя. Для меня это чувство очищения на физическом и ментальном уровне. Вообще, синестетические ощущения обычно окрашены эмоционально, чаще всего – приятно. Ещё бы, каждое явление имеет абсолютные координаты, его невозможно забыть или с чем-то перепутать: каждое чувство – ось в системе координат памяти, больше осей – точнее место в этом пространстве. Это не может не радовать… А вот послушай синий хрусталь в золоте. (Включает фортепианный кавер “В небе туча хмурится, хмурится”)
— Как ты думаешь, кому будет легче учиться в музыкальной школе: синестету или обычному ребёнку?
— Я думаю, что синестету всегда легче. Просто потому, что у него есть дополнительные координаты для всего. Кстати, у Патрика Зюскинда есть книга “Парфюмер”, по всем признакам, его герой — синестет. Также в произведениях Лукьяненко “Дорога на Веллесберг” и Короткевича “Каласы по сярпом тваим” есть герои с явно выраженными признаками синестезии.
— Что ты посоветуешь людям, которые узнали в себе синестета?
— Не переживать. Если хочется подробнее узнать о своих особенностях, можно обратиться к специалисту и поучаствовать в исследовании феномена. Я обращалась к Антону Сидорову-Дорсо, лингвисту и психологу, научному куратору Российского синестетического сообщества. По результатам тестирования у меня явно выражена синестезия. За десять лет информации в интернете прибавилось. Достаточно отправить анкету по электронному ящику и дождаться обратной связи. Синестезия — это всего лишь особенность, которой не стоит бояться.
